They thought that we would be a part of their evolution, but they have created us to evolve alone. Beyond them.
На данный момент абсолютно все нестыковки моего жизненного хода в том, что каждый мой чих подлежит оценке внутреннего критика.
Я не зря говорю "каждый чих", потому что критик оценивает не только то, как я нарисовала линию в фотошопе или покрасила ногти, но и как я сижу, что у меня на столе и как я поела.
Я знаю, что такое "безоценочное восприятие" и "таковость", но знание не играет здесь большой роли. Я наблюдаю, как оцениваю каждый свой поворот головы, и мне несладко.
Когда у тебя нет энергии, ты не будешь делать лишних телодвижений. Когда мне нужно нарисовать глаз, а критик говорит, что я рисую их хуёво и недостаточно быстро, для меня новая попытка - лишнее, бесполезное телодвижение, которое не принесёт "достойного" результата. И я не рисую.
Ничто в моей жизни не приносит "достойного" результата, так считает критик. И я медленно прекращаю жить.
У каждого человека есть дело, которое он готов делать постоянно, даже когда устал, какая-то страсть, какое-то хобби. Такое дело помогает подняться с днищ, потому что это дело обычно не подвергается внутренней критике и приносит радость и удовольствие. Такое дело рекомендуют делать своей работой, жить своей страстью.
Дважды я пыталась сделать свою страсть работой и тогда к страсти подтягивался критик и убивал страсть на корню. Я больше не фотошоплю и не рисую в удовольствие, потому что теперь критик уничтожил это удовольствие, я его больше не получаю. Любимое занятие стало мучением.
Я люблю играть в игры. Это не сделаешь своей работой (слава богу), и критик это не трогает. Но мне нужно как-то жить. Я в таком аду, кто бы знал. Кто бы знал.
Я не зря говорю "каждый чих", потому что критик оценивает не только то, как я нарисовала линию в фотошопе или покрасила ногти, но и как я сижу, что у меня на столе и как я поела.
Я знаю, что такое "безоценочное восприятие" и "таковость", но знание не играет здесь большой роли. Я наблюдаю, как оцениваю каждый свой поворот головы, и мне несладко.
Когда у тебя нет энергии, ты не будешь делать лишних телодвижений. Когда мне нужно нарисовать глаз, а критик говорит, что я рисую их хуёво и недостаточно быстро, для меня новая попытка - лишнее, бесполезное телодвижение, которое не принесёт "достойного" результата. И я не рисую.
Ничто в моей жизни не приносит "достойного" результата, так считает критик. И я медленно прекращаю жить.
У каждого человека есть дело, которое он готов делать постоянно, даже когда устал, какая-то страсть, какое-то хобби. Такое дело помогает подняться с днищ, потому что это дело обычно не подвергается внутренней критике и приносит радость и удовольствие. Такое дело рекомендуют делать своей работой, жить своей страстью.
Дважды я пыталась сделать свою страсть работой и тогда к страсти подтягивался критик и убивал страсть на корню. Я больше не фотошоплю и не рисую в удовольствие, потому что теперь критик уничтожил это удовольствие, я его больше не получаю. Любимое занятие стало мучением.
Я люблю играть в игры. Это не сделаешь своей работой (слава богу), и критик это не трогает. Но мне нужно как-то жить. Я в таком аду, кто бы знал. Кто бы знал.